Великий Государь, не вели казнить немедля, дозволь слово последнее нерадивому приживальцу своему перед батогами неминучими молвить!
Каюсь, Великий Государь, злоупотребил я гостеприимством твоим радушным. Негоже проходимцу без роду без племени, из палатки своей, всеми ветрами продуваемой, да с Высочайшего соизволения поставленной рядом с палатами белокаменными, смущать народ твой речами охальными да вольнодумными! Не за себя радел – за дело клинерское!
В палатку ко мне народ мимоходом захаживал: спросить дорогу к светлому будущему клинерскому. Грешен, Царь Батюшка: и чаем потчевал, и про жизнь горемычную с гостями речи вел. Но всегда и всем путь-дорогу к их судьбе клининговой указывал: кого домой поворачивал, кого к казначеям за деньгами отправлял, а кого - к Светлейшим Князьям уму разуму набираться. Однако, те, кто за умом в путь отправились, часто ворачивались ко мне и жалились на судьбинушку горькую, их постигшую у заборов белокаменных: то псы цепные от ворот поворачивают, то кошель для прохода мал оказывается, то - кошель опустел, а добра не прибавилось, а кое-кто и до заборов-то не дошел, ибо далеки они очень оказались. И нечего мне молвить им во утешение…
А меж тем, купцы заморские да их послы из местных, уже, почитай, Слободу свою у тебя под боком отстроили. А дома-то всё новомодные, с фасадами расписными да крышами, червонным золотом пылающие. И рядом с каждым домом зазывалы - один искуснее другого: кто пряником печатным манит, кто злато-серебро сулит, кто на представления с ряжеными зовет… И все на один лад кричат, что их товар самый, что ни на есть, распрекраснейший. И летят от них по городам и весям во все концы света голуби почтовые с письменами красивыми да велеречивыми, в гости да за товаром приглашающими. И идет к ним народ честной, и платит монету звонкую, и получает за нее грамоту расписную и коробочку золоченую. А потом соседям своим нахваливается: экий я молодец-удалец, каку сделку провернул! А то, что в той коробочке одни головешки да черепки, никто видеть не видит, ибо застит глаза блеск позолоты. И все труднее становится открывать люду простому глаза, ибо забывать он стал, что не все то-золото, что блестит.
Потому и решился я во всеуслышание крикнуть о том, что нельзя более спокойно взирать на бесчинства, купцами заморскими творимые! Надобно всем праведным клинерам во главе с Князьями Пресветлыми подняться на бой с невежеством клинерским! Собирать дружины княжеские в кулак единый и идти в народ и нести ему свет Знания и Просвещения, а не сидеть за стенами белокаменными поодиночке, издавая Указы: того казнить, того наградить…
Каюсь, Великий Государь, перегнул я палку в пылу. Но не со зла и не обиды для, а токмо за дело общее радеючи. Прощения прошу у всех Князей Великих: Тараса Учителя, Николая Помощника и Владимира свет Миузовича, за речи свои крамольные, охальные да революционным духом попахивающие! Но, ежели не я, то кто еще осмелится?!
Царь Батюшка! Оглянись вокруг: век на дворе - то какой? Нельзя все проблемы государства кнутами да пряниками решать – чай не средневековье ужо! Надо-бы к народу своему идти, объяснять, рассказывать, в гости звать, о делах его скорбных беспокоиться-распрашивать. Но один ты и за десять жизней не управишься, а вот, ежели гурьбой все мужи государевы на дело это навалятся, тут и легче тебе станет. Смотри, Государь, бусурмане не дремлют и растят за своими стенами Лжепророков и Лжедмитриев, на твой трон засматриваясь. Что будет, коли они объединиться решат супротив твоей воли государевой? Так что тебе решать, как народ твой дальше жить будет…
Ну вот и все! Теперь готов принять я казнь свою неминучую. Смиренно приму любую экзекуцию: дыбу, батоги, распятие. А коли вдруг решишь смилостивиться да живота даровати, пойду, откель пришел, радый тому, что хоть какую-то пользу представления мои люду простому принесли. Палатку я ужо свернул.
Так что прощевайте люди добрые! Зла не держите на калику перехожего! Извиняйте, коли что не так сказал али сделал!
С превеликим уважением и глубочайшим поклоном всем, кто терпел эти полгода Бывшего_клинера.
Может на другом компе лучше будет?
